Побег плена: мемуары фронтовика

? Привестствую неизменных и новейших читателей! Благодарю за выбор статьи на этом веб-сайте! «Побег плена» — мемуары фронтовика о том, как он попал в плен и чудом смог сбежать… Рассказ о войне Мне было совершенно не достаточно лет, в своё время началась война, но я помню почти все: бомбежки, пожары, виселицу на площади в райцентре. Помню, как угоняли в Германию молодежь, ба некие скрывались у нас на чердаке — за что полагался расстрел. Ясно помню, как возвратился с фронта мой отец, Василий Емельянович. Бабушка, которая молилась о нем всю войну, не дождалась отпрыска всего недельку. Отец пришел весьма слабеньким и нездоровым, кожа была покрыта некий коростой. Мы всей семьей прогуливались собирать вереницу, мать заваривала ее в воде и купала отца. Посодействовало. Кажется, жизнь обязана была наладиться, но наступил 1946 год — засуха, новенькая неудача — голод. Высохли речушки и ручейки, где можно было хотя бы изловить рыбку. Отец тяжело захворал — слабенькие легкие не выдержали войны, плена, голода и холода. Он не был в силах трудиться на томных работах, был охранником на колхозных огородах. Крестьянам как и раньше жилось тяжело. Пахали на быках и коровах — поднимали разрушенные войной колхозы. Но люди помогали друг дружке чем имели возможность. В нашем доме нередко собирались взрослые на посиделки — отец был конкретным гармонистом и опытным рассказчиком. Одну его историй, о том, как он был в плену, желаю поведать так, как это делал он. В Белоруссии, подина Молодечно, мы попали в свита. Пробовали него вырваться, пошли в атаку, бежали с винтовками и кликами «Ура!» Но наших боец немцы расстреливали машин, они падали, как скошенная травка. Атака захлебнулась. Подоспела помощь — и опять: «Ура! Вперед!» — и снова атака не удалась. Не судьба нам было вырваться окружения. Оставшиеся в {живых} посиживали в окопчике и ожидали собственной участи. Услышали: — Рус! Сдавайся! Находчивый Федор Со мною вел войну земляк Федор примыкающего хутора, бедовый, смелый и находчивый человек. Он предложил подождать. Но юный лейтенант скомандовал сдаваться. Мы не успели выполнить его команду — над окопом вырос германский боец. Он наставил на нас прессавтомат, оскалил зубы, гогочет, указывает: выходите окопа. Собрали всех, кто остался живой, ба покалеченых добивали, от этого волосы становились стоймя. Нас погнали в костел, там таковых, как мы, уже было много. Заросшие, грязные, худенькие, вши через ним ползают. Нас окружили — дайте закурить. Я дал весь кисет. Же Федор собственный приберег и, как оказывается, верно сделал. Мы отыскали уголок, примостились, нас окружили пленные с вопросцами о положении на фронте. Же мы и сами не знаем — ведь обыденные бойцы. Федор на месте не посиживал, прогуливался, выпытывал, докладывал анонсы. В один прекрасный момент принес мало картошки. Часть мы выпекли и съели. Остальную положили подина головы и уснули. Днем картошки уже не стало. Можно было выйти на воздух, прогуливались через очереди, страшились утратить комфортное пространство в костеле. Есть и пить нам противодействовали, время от времени кидали непонятно какие отходы и гоготали, в своё время голодные люди набрасывались на их. Я вышел на воздух и следил такую картину: около колющейся проволоки прохаживался наш совершенно юный солдатик, ба за колючкой росла свежайшая аппетитная зеленоватая трава. Видишь он просунул руку, чтоб сорвать ее, и уже сорвал — но автоматная очередь с вышки оборвала мальчишечью жизнь. Жаль сделалось травы германскому сукину отпрыску. Много я лицезрел смертей, но тут не выдержал и заплакал. Дело варианта На 3-ий денек нас повели в столовую. Приходим, стоят столы, на их расставлены стальные миски, в бачке дымится варево. 1-ый стремительно сел за стол, ему налили суп, он желал поесть сидя, но стул весьпод него вышыбли, он свалился, и на него вылилось содержимое миски. Угодило, что нужно стоя стремительно испить жаркую бурду либо вылить ее в принесенную с собой посудину и хлебать на ходу. У нас посуды не было, горячее варево стремительно испить не смогли и остались без пищи. На последующий денек мы раздобыли пустые консервные банки, и раз в день пили жаркую бурду. В один прекрасный момент Федор принес непонятно какие старенькые вещи и произнес, что, через его сведениям, будут отпускать штатских, которые тоже попали в плен. Я надел свитку с одним рукавом и полотняные брюки. Днем поступила команда: выходи, стройся. Подъехал комендант лагеря. У него был большой животик и жирное лицо с двойным подбородком. Он объявил, что германское командование решило отпустить штатских лиц, попавших в плен в окружении 30 км.